 Вот в общем то мой первый рассказик.Идеи в головёнке роятся,очень много
реальных случаев из жизни, и из рассказов стариков-как оформить не
знал.Обратился к одному интернет писателю(уж больно у него рассказы
толковые и язык хороший) shturm_major это в ЖЖ.Он обработал и получилось
вот что:
Дурачок
А Колька-то деревенским дурачком был…
Здоровый, как бык – как-то трактор из канавы на руках вытащил, над которым пятеро мужиков корячилось, а вот поди ж ты!
Деревенская
пацанва всяко-разно его уесть пыталась – дразнила, сухим навозом
кидалась, не по злобе, так, из озорства – не понимал. К людям он всегда
хорошо относился – ну, что с дурака взять? Жалели его деревенские, да, а
вот чтобы любить – дык ущербный же, Богом обиженный..
22 июня 1941
года. Война. Из деревенского репродуктора голос Левитана: «Внимание,
говорит Москва. Передаем важное правительственное сообщение. Граждане и
гражданки Советского Союза! Сегодня в 4 часа утра без всякого объявления
войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза.
Началась Великая Отечественная война советского народа против
немецко-фашистских захватчиков. Наше дело правое, враг будет разбит.
Победа будет за нами!»
Мужики нахмурились. Бабы в голос завыли. Выли,
провожая мужей-сыновей-братьев на фронт, выли, получая первые
письма-похоронки с казённой лиловой печатью.
Почтальоном Кольку
назначили – для фронта дурачок не годен, выдали ему почтальонскую сумку
да буденовку, и стал Колька письма разносить. Колька с рвением к своим
обязанностям относился – считал, вроде как воюет.
Первой похоронку получила Акулиничиха. С замиранием сердца развернула листок, перед глазами закачались и запрыгали буквы:
"ИЗВЕЩЕНИЕ.
Ваш
муж, красноармеец Акулиничев Фрол Демьянович, 1912 года рождения, погиб
смертью храбрых в боях возле города Барановичи Брестской области…"
Буквы расплылись, в глазах у неё потемнело, и зарыдала баба в голос, да вцепилась Кольке в нестриженые космы:
- Гааааааааааад! Гаааад ты, как только тебя земля носит, чтобы глаза у тебя повылазили, окаянный, будь ты проклят, иродище!»
Одна похоронка, другая, третья…
Колька,
хоть и дурачок, понял – ревут бабы от казённых военкоматовских писем,
нельзя их отдавать… Стал он письма эти прятать, как только увидит. Один
раз чуть было не попался – пришёл с войны без одной ноги на костылях
Фёдор Фролов сын, да страшные вещи про брата своего Ивана, с коим в
одном полку служил, рассказывать стал: мол, погиб Ванька, у него на
глазах снарядом разорвало, погиб братка, и не видать боле жене его
Аксинье своего сокола-то… (А похоронку-то ту Колька давно уже
припрятал.)
Но продолжал Колька эти ненавистные письма злосчастья
прятать, верили бабы: вернутся их мужики, а что не пишут – так почта
полевая не доходит, бои тяжкие, страшные…
* * *
…Весна
1945 года, март. На деревьях набухли почки, стало по-весеннему припекать
солнце, земля, чернея, освобождалась от снежного покрова, лёд тронулся
на реке. «Скоро, скоро мужики наши вернутся!» – говорили бабы. И то
правда – наши войска уже к рубежу Одера и Нейсе подошли, домолачивают
зверя в его логове. Радость!
Шёл Колька по своим делам почтовым, да
видит – фельдшерица молоденькая, из города недавно приехавшая, пошла по
льду, подломился он, и провалилась она в полынью, пытается вылезти, да
ломается лёд. Скинул Колька тулупчик, бросился спасать. Лёг на пузо,
пополз. Всё ближе и ближе, вот она, полынья. Фельдшерица кричит, руки
тянет. Протянул ей Колька руку – она и вцепилась в неё мёртвой хваткой.
Могучим рывком вытащил её Колька из ледяной воды, крикнул: «Ползи!»
Девчонка, всхлипывая, поползла по хрупкому льду, а под Колькой
подломился он… Ушёл Колька под воду, снова вынырнул, да опять ушёл –
валенки на дно тянут. Опять вынырнул, фыркнул – и, проламывая под собой
лёд, к берегу поплыл. Выбрался, дрожит, но тулупчик свой фельдшерице
отдал – «Грейся, дохтурша!»
Пришёл домой, без памяти и рухнул на лежанку. А ночью метался в бреду горячечном, на груди рубаху рвал, звал кого-то.
Долго прохворал Колька, видать, организм-то могучий был, только прибрал его Господь к концу апреля.
Сколотили соседи простой гроб сосновый, звонкий такой, весёлый, схоронили Кольку.
Родни
у него не было, так стали избу его в порядок приводить – вдруг кому
понадобится, перевернули кровать – а из-под матраса бумаги посыпались. С
казённой лиловой печатью. Те самые похоронки, что Колька прятал всю
войну…
В тот день деревня почернела от горя…
© inetsolomon & Штурм
Инетсоломон это я.
Взято здесь
|
