 Давно я не рассказывал про свою жывотину, но вот, видимо, пришло время.
Не то, чтобы раньше ничего с ним не происходило, всяко было, но Вермахт перезимовал, на самом деле без особых эксцессов – в хате у меня тепло, ну, по крайней мере, мне и кошаку, гостям обычно прохладно. Кошко не голодало, тем более, что в харчах оно не шипко привередливое, обходится малым – варю ему кашу на мясе или на рыбе, а вдобавок к каждой порции каши жывотине выдается один бычок утром и вечером. Чего-то жывотное бычков ест лучше всего, что сырых, что вареных, что печеных. Даже мясо ест хуже. Ну, да мне лучше, меньше по этому поводу париться нужно.
В общем, зиму мы пережили вполне нормально, несмотря на то, что я всю зиму просидел без работы, но на жизни кошака это уж никак не отразилось, он на такие мелочи внимания не обращал. Короче, от этой скотины никакой поддержки. Эгоист!
Все бы ничего, если бы не потеплело. Когда тепло, я, ясное дело, открываю форточки. Только когда жарко я начинаю включать кондишин. Кстати, Вермахт полюблял запрыгивать на кондиционер (у меня древний, советский БК), сидел там, выглядывая в окно. А тут я открыл форточку и раз спалил его, когда он на ней сидел, созерцая окружающий мир.
«Ну, - думаю, - нужно закрывать, а то еще ебнится вниз».
Падать не высоко, я живу на третьем этаже, а подо мной пристройка на первом этаже, так что лететь не долго. Но, все равно, зачем жывотине эти траблы. А тут как раз и похолодало еще, так что форточку по любому пришлось закрыть.
Но вот как-то Albay попросил предоставить ему жилплощадь, дабы выпить с корешами, бо дома ему было не как. А мине шо жалко?
«Только, - говорю, - кошака на балконе закроете, шоп не мешал».
Ну а сам, уходя на работу, форточку на балконе и открыл, ну, чтобы, типа, хату проветрить.
Сижу на работе, никого не трогаю, тут звонок. Albay.
«А Вермахта нету!» - Говорит.
«Ну, – думаю, – сука, выпал!»
«Ладно, - говорю, - приду, поищу».
Но приехал я с работы поздно, прошелся кругом, нима нигде. Дворовых уйма, а вот моего не видать.
Прикинул знамо что к носу, и решил, что утро вечера мудренее, тем более, что следующий день был воскресеньем.
Но не тут-то было. Ночью ни с того ни с сего разболелась нога, да так, что и по хате еле шкандыбал, какие тут уже поиски. Кстати, и сейчас опять та же херня, болит сустав неимоверно, хер его знает, что с ногой. Пора, видеть, место на кладбище занимать.
А в понедельник похромал на работу. Кошака я и утром нигде не видел, хоть и обошел дом по кругу.
Пропала жывотина. Можно было бы, конечно, хер забить на все это дело, но я так не могу, а потому оперативно распечатал объяву и развесил ее по двору.
И уже на следующий день мне позвонили и сообщили, что кошка сидит на крыше пристройки, в стороне от моего балкона.
Попросил глянуть наличие кота Albay’а. И таки да, кота он на крыше обнаружил. Но снять он его не смог, высоко там, а в квартирах никого не оказалось.
В общем, договорились, что я приду с работы, и вместе как-то Вермахта достанем.
Но придя домой, я кошака на крыше пристройки не обнаружил.
Побродили мы с Albay’ем кругами, да и пошли к нему, водки выпить. Залезть на крышу не как, выход один, вызвать кого-то полегче, чтобы этот кто-то залез ко мне на плечи и глянул, чего там на крыше-то. Этим «кто-то» вызвался быть Albay’а сын, но освободиться он должен был только к девяти вечера.
До девяти мы как раз уговорили бутылку водки и вновь вышли на «охоту». И на этот раз мы Вермахта на крыше застали, а вместе с ней еще и стаю котов, которые распознали ее сучью сущность и бесцеремонно домогались мою жывотину. А к этому времени кошак сидел на крыше уже больше трех суток без еды и питья.
Но малый Albay’а пришел вовремя. Достать Вермахта, было делом пары минут.
На этом похождение кошки гуляющей самой по себе и закончились.
Что забавно, что кошак, попав домой, ломанулся не к миске с едой-водой, а к горшку, вроде ему там, на крыше, кто-то гадить запрещал.
Ну а потом, конечно, и к миске.
Вот такие с Вермахтом в последнее время приключения были.
Сейчас уже все нормально, сидит вон, коробку свою догрызает, хомяк, хренов. По-прежнему не дает мне выспаться, кусается и царапается.
Ну, а в целом – нормально!
|
